Ал склонился над Шеном и дотронулся до плеча, аккуратно переворачивая его на спину. — Учитель!

Шен медленно открыл глаза и обратил на Ала затуманенный взор. Ему требовалось время, чтобы осознать все, что он только что увидел.

— Учитель?

— Чего тебе?

Ал потрясенно уставился на него. Шен осознал, что это, видимо, прозвучало довольно грубо.

— В смысле… Я тебя прекрасно слышу, незачем так орать.

— Вы только что лежали здесь без сознания! Незачем так орать?!

— Нет, — спокойным тоном заявил Шен.

— Нет?

— Я спал.

Ал возмущенно молчал. Ему необходимо было некоторое время, чтобы сформулировать то, что крутилось в голове, в связные вежливые предложения.

— О нет, тетрадь! — воскликнула Риту.

— Тетрадь? — Шен резко сел и обернулся к ней.

Девушка держала в руках тетрадь, края которой быстро осыпались на землю прахом.

— Быстро! Верни ее в печать!!

Риту кинула в него тетрадью раньше, чем осознала, что она делает.

Шен словил ее и прилепил талисман, на котором быстро начертил специальные символы, превращающие его в надежную защиту от преждевременного старения. Вот только обратившиеся в прах части было уже не восстановить. Это теперь был лишь огрызок тетради. Шен печально вздохнул. Такой ценный предмет… Такой ценный ДЛЯ НЕГО предмет…

— Простите, учитель, — видя его реакцию, повинился Ал.

— Ты в этом не виноват, — не глядя на него, буркнул Шен.

Он повернулся к Риту.

— Что было написано в этом дневнике? Ты же его уже читала. Что там было написано про меня?

Девушка растерянно поглядела на Шена.

— Там было написано… Было написано, что бабушка хочет вас защитить. Она увидела тени, следующие за вами, поэтому решила защитить вас от них. В основном там были описания ее экспериментов… Я кое-что переписала для себя, вон там, — она указала на записи, лежащие на столе.

Шен поднялся и быстро подошел к столу. Взяв записи, он пролистал страницы одну за другой. Какие-то мелочи. Здесь нет ничего, что пролило бы свет на прошлое!

Больше ни слова не говоря, Шен вернул записи на место и пошел на поверхность через короткий ход. Солнце стояло в зените, пробиваясь через сухую лозу. Шен раздвинул ветки и выбрался в беседку. Кинув на Аннис мимолетный взгляд, он направился прочь по тянущейся от беседки галерее.

— Учитель! — окликнул его Ал, вышедший вслед за ним.

Шен сделал вид, что не услышал.

Ал переглянулся с Аннис.

— Ты его чем-то расстроил?

— Я не знаю, — глядя в его удаляющуюся спину, хмуро отозвался Ал.

Шен оперся о колонну, чтобы не упасть. Голова сильно кружилась, а тело слегка потряхивало. Но он ведь использовал самую кроху духовной энергии, чтобы зажечь те свечи и напитать талисман. Неужели даже это ему теперь недоступно? Шен прислонился спиной к колонне и медленно съехал вниз, усевшись на пол террасы. Он прикрыл глаза и сосредоточился на своем дыхании.

Мимо того места, где он сидел, проходила служанка. Она обернулась и увидела сидящего на полу заклинателя. Мгновение помедлив, служанка присела на корточки рядом с ним.

— Господин, вам нездоровится? Вы очень бледны.

Шен открыл глаза и узнал в ней ту самую красивую служанку, которую уже видел ранее с ворохом белья для стирки.

— Не обращайте на меня внимания, — попросил он.

Служанка осталась сидеть на месте, все еще с сомнением глядя на него.

«Прибыл молодой господин Му!» — донесся до них приглушенный голос глашатая от главных ворот.

— Кто такой господин Му? — спросил Шен у служанки.

— Сын сановника Му, друг молодого господина Шаола. — Служанка неожиданно пристально вгляделась в лицо Шена. — Он мог бы быть и другом Кера, знаешь.

Шен недоуменно посмотрел на нее. И фраза, и тон, и выражение лица ее, — все было странным.

Служанка опустила ладонь на его плечо, как раз на то место, в которое ночью вцепился призрак, заставляя Шена скривиться от боли. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я. Не покину. Без отмщенья.

— Ч-что?..

— ААА!

Она закричала как безумная. Крик не утихал ни через пять секунд, ни через десять. Рот ее раскрывался шире и шире, кожа в углах губ трескалась и рвалась, обнажая красную плоть.

— АААА!!

Ее крик был так силен, что у Шена затрепетали волосы. У него перехватило дыхание, трудно было сделать следующий вдох.

— Отцепись от меня! — Он попытался оттолкнуть ее, но вместо этого руки прошли насквозь и Шен растянулся на полу.

Служанка медленно поднялась и остановилась возле него, Шен видел ее босые ноги, выпачканные в земле.

— Не покину. Этого места.

На его разгоряченной щеке лежала прохладная ладонь. Эта ладонь дарила покой и безмятежность. Хотелось зарыться в мягкое одеяло, свернуться калачиком и лежать так в безопасности и покое, чувствуя легкое прикосновение. Холодные пальцы провели по его волосам.

Шен приоткрыл один глаз, чтобы убедиться. Рядом с ним на кровати сидел Шуэр, он гладил его по голове, смотря при этом обеспокоенным взглядом. Шен вновь закрыл глаза.

Спустя какое-то время он услышал звук открывшейся двери.

— Лекарь Од, как он?

Лекарь подошел к кровати и взял запястье Шена в свои руки, застыв, прислушиваясь к его пульсу.

— Похоже, его телу требуется больше отдыха, — через минуту произнес лекарь. — Его защитные механизмы, сдерживающие бушующую внутри энергию, оказались ослаблены, и теперь это вредит физической оболочке.

— Вы можете что-нибудь сделать?

— Я попробую успокоить энергию внутри него, это может позволить его физической оболочке быстрее восстановиться. Отойдите, мне нужно место.

Шуэр встал с кровати, а его место занял лекарь. Он вновь дотронулся до руки Шена, обнажая его предплечье. Затем развернул футляр, в котором оказался набор для иглоукалывания. Достав одну из тонких длинных игл, лекарь медленно вонзил ее под кожу пациента.

Это не было больно. Шен наблюдал за ним из-под опущенных ресниц. Следя за вводимой в его тело иглой, он ощутил, как его накрывает сильное дежа вю. Он вспомнил, как мама в далеком детстве лечила его этим же способом. От этих воспоминаний на сердце сделалось тепло, а глаза под опущенными ресницами чуть защипало.

Через какое-то время доктор закончил процедуру, вынул иголки из тела больного, и удалился, а Шуэр вновь присел на край кровати.

Шен открыл глаза и посмотрел на него.

— Знаешь, — произнес он, — когда я только приехал в этот дом, я был счастлив тому, какая у тебя большая и счастливая семья, сколько любви и света во всех павильонах этого поместья. Но с каждым днем, проведенным здесь, мне все сильнее кажется, что вы все живете с некой тайной, которую очень хотели бы скрыть, но никак не в силах забыть.

— Тебе не нужно в этом копаться, — мягко